N

Тикки Шельен

Гленда

Когда все начиналось — было все нехитро,

новехонькие крылья, в каждом — белое перо,

и лучшая бумага расстилается — пиши не хочу.

Кругом такая залежь золотого словца,

синие дороги, алмазная пыльца

забивается в смазку. Расскажи об этом врачу.

Лети — не зевай, пошла такая пурга,

что ничего не видно в пятнадцати шагах,

ты, собственно, нетвердо знаешь

даже как тебя зовут.

И это ничего, и это даже хорошо,

покуда пресловутый алмазный порошок

не вырубит тебя в теченье трех паршивых минут.

Этот путь ведет в никуда,

идет не туда,

моя дорога из соли и льда,

этот путь, где ты никогда

не встретишься с тем,

что реально хотелось бы видеть собой.

И ведь предупреждали все, кто шел в те края:

там нечего искать, там просто — мама моя!

Там люди не живут,

там слишком солоно для теплых людей.

Но каждый божий день каждый божеский год

отправляется новый крестовый поход

дураков и дур, которым ежели не там, так нигде.

Ты выбираешь себе участь и входишь в азарт,

ты, возможно, знаешь лучше, где тропа в вишневый сад,

ты глотаешь наживку, и однажды наступает момент:

любая сволочь может тыкнуть и поставить на вид.

Они так любят Гленду, пока Гленда молчит,

а если ты молчишь — неважно, гленда ты или блендамед.

Да ладно, ну их к черту, беда-лебеда,

мне не выйти отсюда, я уже навсегда

поселилась на этих сверкающих солончаках.

Я слишком много знаю, чтобы просто не быть.

Я слишком мало знаю, чтобы волком не выть.

Возможно, в следующей жизни буду умнее. Но ах.

17.12.2000