Вокал, песни
Тикки Шельен
Бас-гитара
Владимир Яновский
Скрипка
Анна Костикова
Ударные
Андрей Чарупа
Саксофон
Никита Трубицын
Клавишные
Алина Зайцева
Дом Почитать Послушать Посмотреть Позвать Поговорить Mcdowns

Тоталитарная секта с чoрным колдунским уклоном Дайте в руки мне баян, я порву его совсем™

Новое на форуме

Случайная песня

MAR

Тикки Шельен

Виноделие

Баграту Иоаннисиани

Нет у вина адресата.

Кому оно посвящено,

Знает лишь мастер, создавший вино,

И та, что пригубит вино.

Темные, терпкие капли

С губ незаметно сотрет.

Не говори ничего, винодел,

Она и без слов все поймет.

 

Глядя в рубиновый сумрак,

Тонко смакуя питье,

Что нам за дело, как звали ее

И как называли ее!

Но коль неведомой тайны

В пурпур не заключено,

Не претворится вино никогда,

И в кровь не вольется вино.

 

Встань, и протяни бокал, и

стань адептом на пороге

тайн, и в матовом бокале

отразятся боги; и бесстрастье —

слово не для вин, а

страсть — не слово для веселья.

мастер винограда солнце растворит во тьме.

Так родится Вино.

1997


Поиск + двигатель
Google

Ближайшие концерты отменены

Дорогие друзья. «Башня Rowan» временно не будет давать концертов. Комментарии и объяснения последуют чуть позже, а пока — всем спасибо, и (надеемся) до новых встреч.

АРХИВНЫЕ НОВОСТИ

Максим Горький

Отец

Часть 1

1

Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки — тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.

Максим Горький

Сын

Часть 1

1

Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки — тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.