Вокал, песни
Тикки Шельен
Бас-гитара
Владимир Яновский
Скрипка
Анна Костикова
Ударные
Андрей Чарупа
Саксофон
Никита Трубицын
Клавишные
Алина Зайцева
Дом Почитать Послушать Посмотреть Позвать Mcdowns

Тоталитарная секта с чoрным колдунским уклоном Дайте в руки мне баян, я порву его совсем™

Случайная песня

N

Тикки Шельен

Концептуальный блюз правой стороны

Может быть, люди правы,

может, нам не дано

ни простоты, ни шансов на простоту.

Hо в старых домах есть особое

единственное звено

в цепи, которую замыкает музыка.

 

Сначала долгий и мутный

мусорный путь наверх,

выстеленный бумагой и кирпичом.

Груды битого щебня — старого города стерх,

и в этом дерьме ясно присутствует музыка.

 

Потом — скопище пыли,

истин, коим цена — пятак,

гнутых и ржавых железок, старых газет,

Все это называется

петербуржский чердак,

где сквозь дырку на крыше звонко сияет музыка.

 

И вот я сижу на крыше,

У самой кромки ея,

смотрю с высоты, пугаю зеленых мух,

а с крыши видна дорога

в голубые края,

каковые вполне реальны с учетом музыки.

29.06.1993

Поиск + двигатель
Google

Ближайшие концерты отменены

Дорогие друзья. «Башня Rowan» временно не будет давать концертов. Комментарии и объяснения последуют чуть позже, а пока — всем спасибо, и (надеемся) до новых встреч.

АРХИВНЫЕ НОВОСТИ

Максим Горький

Отец

Часть 1

1

Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки — тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.

Максим Горький

Сын

Часть 1

1

Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки — тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.